Вот и самая схима — чёрная длинная монашеская мантия и куколь, чёрный островерхий наголовник с нашитым спереди белым крестом, — уже лежит наготове.
Старик — настоятель монастыря присел на табурет возле умирающего и начал было говорить ему предсмертные утешения и увещания.
Невский с досадой поморщился, приподнял исхудалую руку и остановил монаха.
— Полно, отец честной! — негромко произнёс он. — Не утешай меня: смерти я не страшусь. Смерть — мужу покой! Всю жизнь я с нею стремя в стремя ездил…
Он умолк. Монах сидел возле его постели и шептал молитвы.
Могучие дружинники, допущенные проститься с князем, стояли неподвижно, понуро.
Александр посмотрел на них. По лицу его прошла тень улыбки. Затем лицо его стало опять суровым.
— Отец честной, — снова обратился он тихим, но властным голосом к Старцу, — повремените ещё немного: скоро ваш буду!… А теперь дайте мне в последний раз с моими воинами побыть, проститься… Пускай отцы святые выйдут на малое время, оставят нас одних.
Настоятель подчинился предсмертному велению князя и вместе с монахами молча покинул келью.
Остались только воины. Они сомкнулись вокруг умирающего. Послышались тяжёлые мужские рыдания.
Александр вздрогнул и нахмурился.
— Кто это там? — прикрикнул он на дружинников. — Пошто рыдаете надо мной? Зачем душу мою надрываете жалостью? Полно!…
Рыдания смолкли. И тогда Александр Ярославич, тот, кто ещё при жизни своей был наименован от народа — Невский, обратил к воинам своим предсмертные слова. Он звал их не щадить жизни и крови своей за отечество, не страшиться смерти…
— Об одном, орлята мои, скорблю, — сказал он, — об одном скорблю: не сломлено ордынское иго!… Борозда моя на русской земле не довершена. Раньше срока плуг свой тяжкий покидаю…
Тяжёлые, неисчислимые жертвы принёс народ русский в борьбе против монголо-татарского ига. Казалось, нет и не будет на свете той силы, которая могла бы разбить татарские полчища и свергнуть иго Орды.
Но вот минуло сто лет — и русское народное ополчение, во главе с одним из потомков Александра Невского, с Дмитрием, князем Московским, в кровавом побоище уничтожило трёхсоттысячную ордынскую армию хана Мамая в верховьях Дона.
Это была победа всего русского народа. Не дружины князей одолели в Мамаевом побоище — нет, но небывалое, огромное народное ополчение, в сто пятьдесят тысяч, двинула на врагов русская земля под знаменем Москвы. Крестьяне-пахари и простые горожане — вот кто явился главной силой в той неслыханной битве, переломившей хребет Орде!
Недаром же перед началом сражения князь Дмитрий Донской особо воззвал к людям «молодшим», к «сыновьям крестьянским от мала до велика»…
Мамаево побоище было закатом могущества Орды.
А для русского народа всходило солнце — поднималась Москва!
В е ч е — народные сходы, собрания в Древней Руси.
Б р ы л а с т ы й — с большими отвислыми губами (о собаке).
К у м ы с — квашеное кобылье молоко.
П л а с т а т ь — рассекать, разрубать.
Я с а — так назывались законы и обычаи, собранные Чингисханом делом Батыя.
С о к р а т — великий древнегреческий философ V-IV вв. до н. э.
К а д ь — хлебная мера в Древней Руси.
Р а т а й — пахарь.
Ч е б о т а р ь — сапожник.
У н д ы р ь, или т у р с у к, — особой выделки мехи для хранения кумыса.
О т а р а — стадо.
П о л о г — широкое, прочное полотнище.
В я к а т ь — отрывисто лаять (обл.). Здесь: болтать вздор, пустяки.
Х и т н и к — хищник.
Л е й б-м е д и к — придворный врач.
Г и п п о к р а т — знаменитый древнегреческий врач V-IV вв. до н. э.; его называют «отцом медицины».
А в и ц е н н а — таджикский учёный, философ и врач X-XI вв.